Красота на клеточном уровне

Словосочетание «клеточная косметика» завораживающе действует на всех женщин, считающих себя экспертами в области последних научно-косметических достижений, борьбы со старением кожи и прочих тайн, позволяющих нам выглядеть лет на 15 моложе паспортного возраста. Но насколько оправдана умопомрачительная стоимость подобной косметики? И является ли она панацеей?

В апреле далекого 1913 года в лозаннском госпитале умирала женщина. Во время операции хирург случайно повредил ей паращитовидную железу. Состояние пациентки катастрофически ухудшалось с каждой минутой, и чтобы спасти ее, руководство больницы решило просить о помощи доктора Пола Ниханса из клиники La Prairie, известного в Швейцарии специалиста по имплантации желез. Прибыв в операционную, он обнаружил, что пересадка железы невозможна. У женщины не оставалось никаких шансов, и тогда Ниханс решил ввести ей инъекцию препарата из клеток паращитовидной железы овцы.

Дочь ошибок трудных

Пациентка выжила, а доктор Ниханс вплотную занялся чудодейственными инъекциями. Сейчас, правда, уже трудно установить, кто первым начал изучать свойства животных клеток и их влияние на человеческий организм – Пол Ниханс или русский врач Сергей Воронцов. Журнал Forbs в 1997 году отдал пальму первенства Воронцову, который в 20-е годы, в Париже, пытался использовать фетальные ткани для борьбы со старением. Однако более успешным исследователем клеток оказался швейцарский хирург, который и считается отцом клеточной терапии. В 1953 году, после 40 лет (!) практического применения, на Всемирном конгрессе эндокринологов в Карлсруе он продемонстрировал масштабность своих работ и успешность данного метода. С этого момента успех не отпускал уже и самого доктора Ниханса. Он был вызван папой Пием XII и стал его личным врачом. В дальнейшем тот назначил его в Академию наук Ватикана. Пациентами Поля Ниханса были самые известные личности того времени: канцлер Аденауер , Шарль де Голль, император Хиро Хито, Роберт Шуман…

Ну подумаешь, укол!

«Сегодня под клеточной терапией подразумевают лечение различных патологических состояний, в том числе и связанных с процессами старения, – сообщает русское издание журнала Les Nouvelles Esthetiques. – Лечение проводится путем инъекций препарата на основе взвеси эмбриональных клеток или на основе экстрактов из тканей эмбриона». Было доказано, что клетки – существа весьма дисциплинированные, работают «по команде», следовательно, ими можно управлять при помощи таких же, как они, клеток, которые передают друг другу определенные сигналы. Это значит, что уставшие, постаревшие, кое-где «сломавшиеся» клетки взрослого человеческого организма можно заставить работать «как раньше»,если ввести инъекционно их молодых и очень активных «собратьев». Такими возможностями обладают, например, клетки эмбрионов. И в наши дни, и тем более в начале прошлого века, когда клеточная терапия только набирала обороты, результаты подобных инъекций воспринимались как чудо. Пациенты не только избавлялись от многих хронических заболеваний, но и словно обретали вторую молодость –чувствовали себя, и выглядели они значительно лучше. Казалось бы, средство Макропулоса найдено. Однако в случае с клеточной терапией практика, увы, несколько опередила теорию, и серьезные ученые до сих пор разбираются в механизме воздействия на человеческий организм введенных клеток. Вопросов, к сожалению, здесь пока больше, чем ответов.

Стабильность – признак класса

Но вернемся в Швейцарию середины прошлого века. У инъекционных препаратов, которые прописывали пациентам в клинике La Prairie, наблюдался очень приятный «побочный эффект» — заметное улучшение качества кожи. А это означало, что клеточный материал мог бы стать отличным косметическим ингредиентом. Однако на пути эмбриональных клеток в баночки с кремом стояло непреодолимое препятствие – вне организма они живут только два часа, по истечении этого срока они утрачивают свои активные свойства. А ведь прежде чем положить клеточный материал в косметику, его нужно проверить на предмет отсутствия вирусов! Сделать это за два часа невозможно. Пол Ниханс озаботился этой проблемой еще в сороковые годы. Правда, не в связи с созданием косметики. Если бы удалось клетки хранить, биологический материал для клеточной терапии можно было бы доставлять в любые больницы, удаленные от Швейцарских Альп, в которых, собственно, и паслось лабораторное стадо овец. В 1949 году Ниханс предложил клетки лиофилизировать, то есть сначала замораживать, а потом высушивать. Но после такой обработки биологическая активность клеток была практически равна нулю. В пятидесятые годы ученые научились их замораживать, и, наконец, в 1954 году ученик и ассистент доктора Ниханса Арнольд Фистер изобрел способ стабилизировать живые клетки в специальной жидкой среде, в которой они могли жить сколь угодно долго. Теперь, когда клеточный материал можно было тщательно и не спеша проверять на безопасность, появилась возможность создать клеточную косметику.

Деление клеток

И такая косметика появилась. В конце семидесятых, уже после смерти Поля Ниханса (он скончался в 1971 году), в лаборатории при клинике ученые попытались ввести эмбриональные клетки в кремовую основу. И в 1978 году на рынке возникла первая клеточная марка косметики – La Prairie. По данным русского издания журнала Les Nouvelles Esthetiques, в те годы в кремах этой марки использовали ткани печени эмбриона овцы, которые сначала гомогенизировали на холоде, потом ультрацентрифугировали и пастеризовали, что обеспечивало полную безопасность полученного экстракта, и затем добавляли в продукт. В 1982 году лаборатория от клиники отделилась, получив право на использования названия La Prairie, но перестав применять ингредиенты животного происхождения. Правда, по некоторым данным, этот отказ произошел гораздо позже, в 1991 году, когда марка была куплена концерном Bieirsdorf (известным в основном как производитель косметики Nivea). На сегодняшний день знаменитый клеточный комплекс La Prairie – это биотехнологически созданная из растительного материала модель биохимического состава плаценты.

Вскоре за la Prairie, в начале 80-х, в Швейцарии появилась еще одна клеточная марка. Один из учеников Поля Ниханса основал компанию Cellap Laboratoire SA., которая и по сей день выпускает косметику Cellcosmet (продукты для женщин) и Cellmen (для мужчин). Для производства этой косметики до сих пор используются клетки восьми различных органов и тканей ягнят (мышцы, селезенка, яичники и т.д.). Высоко в Альпах пасется лабораторное стадо, принадлежащее компании, время от времени в нем производят контрольный забой овец, и если среди забитых животных оказываются беременные особи, из них достают эмбрионы (важно еще, чтобы они были опредленного возраста) и тут же отправляют в переработку. Сначала ткани центрифугируются, затем помещаются в раствор-стабилизатор, позволяющий сохранять биологическую активность полученного материала, после чего с помощью ультразвука разбивается мембрана клеток, и такой «клеточный суп» вводится в кремовую основу.

Эмбрионы ягнят применяет и французская компания Filorga Laboratoires, известная в основном косметологам, а не широкому кругу потребителей. Основой для специфического эмбрионального экстракта служат клетки «одонтобласты» – родоночальницы зубной ткани, самой стойкой в организме.

Человек и курица

А что же мы? Производится ли клеточная косметика России? Конечно, так уж исторически сложилось, что само слово «клеточная» ассоциируется у нас со Швейцарией. Однако есть подобная косметика и российского производства. В далеком 1986 году новосибирская компания НПЦ «Сибирская природная косметика» для производства кремов «Гармония» и «Гармония М» использовала материал, полученный из человеческих эмбрионов, так называемый абортивный. Но уже в 1988 году отказалась от подобного источника активных ингредиентов. По словам Анатолия Децины, главы этой фирмы, применение подобного материала требует очень серьезной проверки на безопасность, что в конечном итоге делает крем неоправданно дорогим. Потому сегодня НПЦ «Сибирская природная косметика» ограничивается использованием куриных эмбрионов.

В течение нескольких лет исследовала экстракты эмбрионов свиньи российская компания Faberlic. В результате из этих эмбрионов было получено вещество ревитол, которое используется в составе регенерирующего крема под этой маркой.

Как пройти в библиотеку

Проницательный читатель, увидевший в статье про клеточную косметику всего пять марок, может задать вопрос: а как быть с тем, что косметики с пометкой «клеточная» в магазинах и салонах гораздо больше? Вот тут-то мы и подходим к вопросу: что же такое клеточная косметика? В рядах активных игроков этого рынка «согласья нет». Часть из них утверждает, что клеточной может называться только продукция, содержащая клетки животного происхождения (все эти марки мы уже перечислили), другие уверяют, что клетка может быть и растительного происхождения. И, наконец, третьи настаивают на том, что их косметика клеточная, поскольку действует на клеточном уровне. Кому же верить?

«Правильная» клеточная косметика, повторимся, должна не просто увлажнить или напитать кожу, но заставить ее клетки работать так же четко и слаженно, как в молодости. С помощью таких кремов они должны «вспомнить» все свои «обязанности» и начать самостоятельно защищаться, обновляться и вообще вести здоровый образ жизни. С этим никто не спорит, однако сторонники использования клеток животного происхождения настаивают на том, что такая задача под силу только родственным человеческому организму клеткам животного происхождения. «Представим себе такую ситуацию, – говорит Марина Чернышова – врач-дерматолог, косметолог марки Сellcosmet, – вам нужно разъяснить иностранцу, как, скажем, пройти в библиотеку. Если вы не владеете его языком, в ход идут жесты, и о качественном объяснении придется забыть. Так и с клеточной косметикой: активные вещества из растений «разговаривают» с нашей кожей на языке жестов, а компоненты животного происхождения «общаются» на одном с ней языке».

Ткани эмбрионов позволяют ревитализировать (оживлять) клетки человеческого организма с гораздо большей эффективностью.

Аргументы «зеленых» от косметики выглядят следующим образом. Да, говорят они, клетки животных эмбрионов — а еще лучше человеческих — действительно лучше воспринимаются нашими клетками. Но только если они живые. В косметике же такие клетки не используются, поскольку их размеры не позволяют им преодолеть природный защитный барьер кожи и проникнуть на нужную глубину. Для того чтобы ввести их в крем, производитель вынужден раздробить клетку, превратив ее из живого информационного «передатчика» в обычный «склад» низкомолекулярных веществ, таких как аминокислоты, энзимы и т.д. А в этом случае уже не принципиально, из какого источника эти вещества получены – из растения, животного или человека; разница только в том, что растения исключают риск передачи различных вирусов.

Флора или фауна

Мы решили обратиться к независимым экспертам. «Клеточная косметика – это продукция, в которой используются клеточные экстракты тех или иных органов или тканей, находящихся в стадии высокой скорости дифференцировки, – объяснил нам глава департамента парфюмерии и косметики компании Mercury кандидат биологических наук Сергей Нестерчук. – Это ткани эмбрионов, молоки, икра, а также плацента». Клеточная косметика должна содержать уникальные биологически активные вещества, такие как, например, факторы роста (вещества, которые, собственно, и заставляют клетки делиться со скоростью, присущей молодому организму). Их-то как раз и содержат эмбриональные ткани и плацента.

Однако на этом основании отказать в «клеточности» маркам, использующим растительный материал, тоже было бы не верно, поскольку мы живем в эпоху биотехнологий. «Сегодня клеточная косметика принципиально от неклеточной не отличается, – продолжает Сергей Леонидович, – в те времена, когда косметологи растирали в ступках органы и ткани и вводили их в кремовую основу, она действительно была принципиально иной. Сейчас же с помощью биотехнологий можно получить все что угодно, – и ныне разница между «животными» и «растительными» ингредиентами в кремах по эффективности минимальна».

О будущем

Значит ли это, что заявленная «клеточность» косметики только маркетинговый ход? Отнюдь нет. Конечно, «понятие клеточной косметики в привычном понимании этого термина в век биотехнологий исчезает, — считает господин Нестерчук. — Почти никто сейчас не использует тонны эмбрионов для производства косметики – это слишком дорого. Существуют биотехнологии, когда любое требуемое для крема активное вещество, которое до этого получали из клеточных экстрактов, можно поместить в живую культуру, например дрожжей, которые «вырастят» это вещество в любом требуемом количестве». Но это означает только то, что фактически мы стоим на пороге того времени, когда любая косметика будет или клеточной, в смысле эффективного воздействия на клетки кожи или…неэффективной. И классические клеточные марки, о которых шла речь в статье, в авангарде этого процесса.

Инна Алешина, для beautytime.ru